Буржуазия пытается обмануть трудящихся мифом о «хорошем капитализме» и для этой цели всегда имеет в запасе сказку про какую-нибудь капиталистическую страну или страны, где якобы не жизнь, а малина. Посыл такой – «и у нас, мол, может так быть, если будем так же хорошо работать, или введём у себя такую же демократию, и т. п».
(Значит – не думайте об уничтожении капитализма и установлении социализма, а побольше работайте да избирайте в буржуазный парламент достойных, «демократических» представителей буржуазии – и будет вам благо).
Швейцария оформилась в 1291 году в виде военного союза трёх кантонов Швиц, Ури и Унтервальден (и, по конституции, до сих пор все 26 кантонов трактуются как государства). Этот союз был частью европейского коммунального движения за ограничение феодализма. Итак – Швейцария – одна из немногих стран, не имевших монархического управления уже при феодализме.
Политическое устройство Швейцарии описывается как директориальная республика или прямая демократия, утверждается единство населения и правительства. Нейтралитет (внеблоковость), стабильность, наличие высокого уровня жизни – всё это преподносится как достижения швейцарской демократии.
Посмотрим, так ли это в действительности.
Утверждается, например, что в Швейцарии нет главы государства, а осуществляется коллегиальное руководство. Федеральным советом из семи человек из числа членов Федерального совета выбираются на один год президент и вице-президент, причём вице-президент на следующий год назначается президентом. Каждый из семи членов побывает вице-президентом и затем президентом.
То есть – как видим, фактически швейцарская «директория» представляет собой ширму, прикрывающую бюрократию.
И ещё нюанс. Существует в Швейцарии должность федерального канцлера. В отличие от федерального канцлера Австрии или Германии, возглавляя федеральную канцелярию – то есть аппарат правительства, федеральный канцлер не входит в состав правительства. Цель этого ясна – создать видимость демократии, и ради этого в лепёшку расшибаются, доходят до смешного – объявляют, что канцлер, который возглавляет правительство, в него не входит. Вот на какие ухищрения идёт швейцарская буржуазия и как лезет из кожи, чтобы обмануть трудящихся видимостью демократии!
***
Вот начало:
«По закону всемирного тяготения толстяк-шмель летать бы не должен. Точно так же, по всем экономическим законам, Швейцария никак не должна была бы жить так отвратительно хорошо».
(Подводит к тому, что всё-таки, несмотря ни на что, Швейцария живёт хорошо)
«Замкнутая.., практически лишённая каких-либо природных ресурсов.., без гарантированных рынков сбыта товаров в колониях или экономических союзах, Швейцария уже давно должна была бы прийти в полный упадок. А между тем Швейцария является единственной страной, которая одним своим существованием ущемляет самолюбие немцев, которые не чувствуют себя уверенными в своей основательности. Глядя на Швейцарию, французы ощущают себя не столь влиятельными в области международной политики и дипломатии, а техасцы – просто бедняками. Вложения в швейцарские франки более надёжны, чем в золото, а швейцарская экономика прочна, как гранит со склонов Монблана.
Национальный доход Швейцарии в расчёте на душу населения самый высокий в мире. Чтобы не умереть от зависти, знайте: удовольствия от этого швейцарцы испытывают весьма немного. Они считают (и считали так с 1291 года, то есть со времён Швейцарии изначальной, тогда ещё союза трех кантонов), что такое положение вещей – дело лишь временное, и всё в итоге закончится полным развалом и слезами.
Швейцарцы упорно отказываются верить в своё благополучие и даже оспаривают все цифры, которые его подтверждают. Они постоянно бегут вперёд, как пресловутый ослик за подвешенной впереди него морковкой. Они безудержно стремятся к целям, которых давным-давно уже достигли.
Летать и не падать шмелю помогает его блаженное неведение о физических законах, которые не хотят допускать его перемещений по воздуху. А вот швейцарцам столь высоко держаться помогает отнюдь не шмелиное незнание, а самое банальное опасение потерять всё то, что было заработано с таким большим трудом».
Иначе говоря – швейцарцы вовсе не считают своё положение таким безоблачным и свою страну таким благодатным раем, как пытается доказать автор книги. Да оно и понятно – ведь буржуазный автор говорит о «данных статистики» – а мы знаем, как они фабрикуются. Эта та самая «средняя температура по больнице». Если у швейцарских банкиров особенно высокие доходы, так как западная буржуазия щедро оплачивает их банкирские услуги; и если эти доходы прибавить к доходам швейцарских трудящихся, а потом получить среднеарифметическое число, – то вполне возможно получить очень высокий доход на душу населения. Большинству населения, швейцарским трудящимся, конечно, не станет лучше от того, что по статистике они имеют доход раза в три больше, чем в действительности. Но буржуазным авторам, чья цель – рекламировать капитализм, создавать мифы об особенно благополучных буржуазных странах, выгодно оперировать подобной «статистикой». Трудящиеся других стран надеются, что и они могут достичь такого уровня благосостояния. А сами швейцарцы под влиянием буржуазной пропаганды таких вот авторов занимаются заведомо обречённым «улучшением капитализма» вместо классовой борьбы.
Известно, что в буржуазных странах нет и не может быть единства между трудящимися разных национальностей, что буржуазия стравливает рабочих по национальному, религиозному и территориальному признаку, потому что рознь трудящихся ей выгодна, а солидарность рабочих для капиталистов опасна. Как обстоит в Швейцарии дело с национализмом и сепаратизмом?
«Каждый из кантонов – это государство в государстве, маленькая страна с собственным бюджетом и финансами, со своими налогами и правом тратить их, как заблагорассудится, – на собственные суды, полицию, образование и даже на приём водительских экзаменов. Когда-то многие из кантонов были суверенными государствами, и, судя по всему, некоторые считают себя таковыми и по сей день…
Швейцарцы… постараются убедить вас в том, что они прежде всего не швейцарцы, а цюрихцы, бернцы, луганцы, женевцы… Список может быть столь же обширен, сколь и перечень всех швейцарских городов и долин. А вот общего у жителей страны не так уж и много – это только краснокожий швейцарский паспорт и отчаянное желание быть абсолютно непохожими на тех, кто населяет соседние долины или города. В этом стремлении к местной самобытности, отстаиваемом со всей решительностью и целеустремлённостью, все швейцарцы абсолютно одинаковы».
То есть – проблемой Швейцарии является национализм, присутствующий во всех регионах. То есть отсутствует национальное единство.
«Как же возможно управление всеми этими тянущими в разные стороны автономиями? С одной стороны на страже интересов целого, как пастырь у овечьего стада, стоит федеральное правительство; с другой – само швейцарское общество с его совершенно уникальным инструментом – институтом референдумов, то есть прямого голосования по всем возможным вопросам. Плебисциты по волнующим страну проблемам проводятся каждые три месяца».
Итак, автор утверждает, что страну от распада спасает регулярное проведение референдумов. Мягко говоря, это не так. Много ли дали референдумы в СССР перед распадом? А как уберёг от гражданской войны и распада референдум в Ливии? Ах, проводился в условиях государственного переворота? Ну так, значит, референдумы в Швейцарии сами являются результативными только потому, что в Швейцарии нет ситуации государственного переворота, а не наоборот!
Впрочем, в Швейцарии не всё так спокойно. Автор сам пишет, что:
«Соединение в одном флаконе германского, галльского и латинского духа потенциально может быть серьёзным источником противоречий, подобным тем, какие существуют в Бельгии между валлонами и фламандцами или в Канаде между франкофонами Квебека и остальной частью страны, не говоря уже о таких опасных конфликтах, которые сотрясают Северную Ирландию или Балканы. Кое-какие трещинки время от времени появляются и в стенах швейцарской крепости. Сепаратисты во франкоязычной части кантона Берн после продолжительной борьбы всё-таки «отголосовали» себе на референдуме в 1978 году отдельный кантон Юра. В предшествовавший плебисциту период дело не обошлось даже без пары взорванных экстремистами бомб».
Итак, национализм в Швейцарии способен принимать и агрессивные формы. Буржуазия на то и буржуазия, чтобы разжигать и использовать в своих целях национальное чванство, играть на национальных чувствах и таким образом манипулировать трудящимися.
Дальше автор откровенничает и прямо указывает на источник «единства и стабильности».
«Секрет единства страны в том, что при всех противоречиях в отношениях между оппонентами нет ожесточения, а для решения всех споров есть удобный институт референдума. Обходятся, правда, эти плебисциты недёшево. Но зажиточные швейцарцы могут себе это позволить. А при хорошей жизни нет причин и ожесточаться. С некоторым риском впасть в цинизм можно сказать, что все швейцарские трения легко смягчаются лучшим из известных человечеству смазочным материалом – деньгами».
Попросту – единство Швейцарии обусловлено взаимовыгодным существованием правящей буржуазной верхушки и зажиточного населения Швейцарии. Им выгодно сохранять единое государство, и они его сохраняют. А постоянные националистические и сепаратистские демарши, референдумы о выходе или невыходе и связанный с этим ажиотаж хорошо отвлекают внимание трудящихся от осознания своего положения, от классовой борьбы.
Швейцарцам тоже свойственно здоровое и твёрдое убеждение в том, что всё, происходящее из их страны, безусловно, лучшее. Особенно если это именно из того района, где они живут…
… Жители любого кантона или общины почитают себя самыми замечательными среди прочих швейцарцев. А вот о соседях из других краев страны они гораздо менее высокого мнения. Горожане, например, считают сельских жителей до неприличия примитивными и неотёсанными. Селяне платят горожанам той же монетой: те представляются им ужасными пронырами, ловкачами, эгоцентристами, одержимыми только погоней за собственной выгодой.
Соперничество существует и в отношениях между различными городами. Со своим великолепным аэропортом, высокими технологиями и промышленностью, с безукоризненно работающей банковской индустрией Цюрих, например, считает себя единственным городом Швейцарии, заслуживающим звания метрополиса мирового класса и масштаба. Однако жители Берна никогда не забывают напомнить, что столицей страны всё-таки является не Цюрих, а именно милый их сердцу тихий Берн.
Но и те, и другие – как бернцы со своим скромным обаянием, так и самодовольные и суетливые цюрихцы, – свысока смотрят на жителей Базеля. Он расположен относительно близко от немецкой и французской границ. В силу этого обстоятельства Базель считается слишком подверженным влиянию обеих соседних стран, а, следовательно, не чисто швейцарским городом…
Ещё один пример соперничества городов – отношения между Лугано и Локарно в италоязычной части Швейцарии. Туристы постоянно эти города путают, а вот для жителей кантона Тичино, где они расположены, – это почти что два разных мира. До уэллсовской «войны миров» соперничество обоих городов, однако, не доходит, поскольку и тот, и другой склоняют головы перед авторитетом маленькой и безнадёжно провинциальной Беллинцоны, гордой своим званием столицы кантона».
Итак, Швейцария заражена самым отталкивающим, махровым местячковым национализмом повсеместно. В целом вроде всё ограничивается взаимными подшучиваниями пока. Но – перед нами пример, где эти подшучивания перетекли в гражданскую войну, – на Украине.
«Умеющие умиляться достоинствами клубники, которую дарит им их собственная земля, швейцарцы в то же время способны огорчаться и беспокоиться по самым разным поводам. Но ничто не может удручить их больше, чем похвала чего-то не-швейцарского. Они будут неприятно удивлены, услышав, что кто-то за пределами их общины, долины, кантона или всей Швейцарии делает что-то лучше. Поэтому они всегда с подозрением смотрят на соседей или за границу, ожидая с той стороны какого-нибудь подвоха».
Это уже – на уровне государственного национализма, дополняющего локальный. Маленькую Швейцарию все, мол, обижают.
Далее автор пишет, что степень нейтралитета швейцарцев зависит от их собственного выбора.
«Швейцария не входит ни в ООН, ни в НАТО. Официально это объясняется тем, что участие в этих организациях противоречит традиционной швейцарской политике нейтралитета. На самом же деле швейцарцы просто считают, что участие в столь амбициозных организациях не имеет смысла. Швейцарцы в своё время сказали «нет» присоединению к единому европейскому экономическому пространству, увидев в этом первый шаг на скользкую дорожку, которая, не дай Бог, приведёт, в конце концов, и к вступлению в Европейский Союз. Присоединение к такого рода сообществу они считали равносильным вступлению в клуб бедняков, и даже сорок тысяч братьев не смогли бы убедить их в том, что участие в подобной авантюре способно принести какие-либо осязаемые преимущества. Но когда выбор был сделан, они тут же начали беспокоиться о том, не совершили ли они ошибку, приняв решение не переходить этот Рубикон».
Как мы знаем, в 2002 году Швейцария всё-таки вступила в ООН. Но то, что развитая европейская страна сделала это так поздно, после того, как некоторые отсталые страны Африки уже десятилетиями состоят в ООН, – может многое раскрыть в социальной атмосфере Швейцарии. Это говорит о том, что швейцарской буржуазии в очень большой мере удалось развратить трудящихся, подчинить их идеологически, заразить их национальным эгоизмом и хатаскрайностью. Пресловутый швейцарский «нейтралитет» – это типичная позиция буржуазного обывателя – мол, пускай другие делают что хотят, наше дело сторона.
Далее автор указывает, что у швейцарцев присутствуют стереотипы об американцах, британцах, немцах, французах, австрийцах.
«Что же касается американцев, то с ними у швейцарцев давний роман. Не исключено, что причина тому – полное несходство Швейцарии и Соединённых Штатов. Америка огромна и однообразна. Швейцария, напротив, весьма мала, но крайне разнообразна. В представлении швейцарцев американцы – это необузданные и разухабистые ковбои, с характером экстравертов; они беспрепятственно разъезжают по необъятным пространствам своей девственной страны, тогда как им, швейцарцам, приходится добывать свой хлеб изнурительным трудом, неся при этом ещё и тяжкое ярмо бюрократической системы, находясь вдобавок под постоянным гнётом общественных установлений и непосильного чувства ответственности. Самый дикий поступок, который только может совершить швейцарец, – это купить огромный американский автомобиль. И можно только бесконечно удивляться тому, как много людей, которые всё-таки обзаводятся этими чудовищами».
Итак – швейцарцы завидуют американцам, являющимся в их представлении свободными, тогда как они, швейцарцы, добывают свой хлеб непосильным трудом, страдают от бюрократии и общественных установок. Не правда ли, знакомые интонации, а особенно на постсоветском пространстве? Так где же, вы говорите, демократия?
«Британцами швейцарцы восхищаются. Покоряет их прежде всего то, что британцы, без всякого стеснения захватив полмира, не испытывали по этому поводу никакого чувства вины. Такое же восхищение вызывает у них и то, что британцы нисколько не страдали от чувства утраты, когда потеряли всё завоёванное. Запечатлённый в швейцарской голове образ британца – это вкушающий чай джентльмен. Странно, но сей светлый лик нисколько не омрачают дикие орды английских болельщиков, терроризирующих стадионы Европы».
То есть – швейцарцы не различают, по словам автора, представителей правящего класса, элиты Британии – и трудящихся.
«В общем, швейцарцы умеют, пусть хоть и в небольшой степени, отдавать дань тому, что связано с другими странами или приходит из них. Но швейцарцы проводят чёткую грань между «заграничным» и «иностранным». Одно дело – то, что находится за границей или привезено из-за рубежа, а совсем другое – иностранное, то есть чужое, чужеродное – или, попросту, «иное и странное». Впрочем, швейцарцам, которым порой трудно определить, что можно назвать швейцарским, иногда нелегко и с определением понятия «иностранного». Стать швейцарцем, то есть получить статус гражданина, иностранцу тоже непросто. Для этого нужно иметь швейцарских родителей, швейцарского компаньона, быть художником (а ещё лучше – богатым художником), наконец, прожить, по меньшей мере, десять лет в Швейцарии. Между тем почти 20 процентов (одна пятая часть!) постоянного населения страны – это иностранцы».
Опять самый реакционный национализм. Чтобы стать швейцарцем, необходимо соблюдение огромного числа формальностей, связанных с родственниками, знакомыми, желательно богатыми. Вырисовывается прямая аналогия с откровенно фашистским Израилем, где гражданство можно получить только в трёх случаях – если докажешь, что еврей по матери, если вступишь в брак с евреем, если примешь иудаизм.
«Остальные 4/5 жителей всё, что им представляется в стране несовершенным, объясняют присутствием большого числа не-швейцарцев. Плохое обслуживание в гостинице, неухоженный сад или парк, немытые машины, немодно или неопрятно одетые прохожие на улицах – для объяснения всех этих неприятных явлений всегда есть под рукой ответ и излюбленный козёл отпущения. Повинны во всём этом безобразии отнюдь не швейцарцы и даже не приехавшие из-за рубежа туристы (этим позволено делать всё, что ни заблагорассудится), а именно чужаки, иностранцы – Ausländer».
Опять и опять видим то же самое. В тихой «благополучной» Швейцарии у подавляющего большинства населения процветает помимо тихого «шутливого» национализма и откровенная ксенофобия! Во всех бедах у швейцарцев виновато не правительство, не своя буржуазия, но иностранные трудящиеся. И заметьте – туристам, то есть приехавшей развлекаться и швырять деньги иностранной буржуазии, всё можно, её никто ни в чём не обвиняет. А вот трудящиеся, приехавшие в поисках заработка, объявляются причиной всех зол!
«За пределами Швейцарии все знают о златолюбивых «швейцарских гномах» (банках и банкирах – прим. перев.), но спросите о гномах швейцарца – и он только пожмёт плечами или широко раскроет глаза».
Так вот оно что! Как видим, буржуазная пропаганда в Швейцарии не рассказывает о банкирах и олигархах!
Конечно, лучше сделать вид, что их совсем нет, – и взвалить вину за все беды на приезжих рабочих!
А чтобы это дело шло успешнее, буржуазия внушает швейцарцам мессианство, мысль об их миссионерском призвании:
«Швейцарцы полагают, что в мире слишком много людей, которые … проводят время в праздности. Поэтому они чувствуют себя обязанными принять на свои плечи бремя ответственности за более беспечные и беззаботные народы».
Не правда ли, знакомые интонации? Пропаганда своей национальной избранности, отношение к другим народам, как к лентяям и дармоедам, за которые трудолюбивые швейцарцы «несут ответственность». Разве это, по сути, отличается от расовой теории, от концепции «расы господ» – исключительных, умных и волевых арийцев, которые должны быть пастухами других народов, глупых и ленивых? Или от оправдания рабства негров, к которому прибегали американские рабовладельцы, – мол, негры по своей природе ленивы и склонны к праздности и заставить их работать может только белый господин с бичом в руке?
«А воскресенье – день в Швейцарии очень серьёзный и не терпящий никакого легкомыслия в вопросе о том, как его провести. Изнуряющие себя в течение всей недели работой чуть ли не до полусмерти, швейцарцы по воскресеньям целиком отдаются отдыху. Режим отдыха очень строг – никакой стирки, никакого копания в саду, никакого мытья машины или уборки в доме! Всё это регламент проведения мероприятий по отдохновению от работы категорически запрещает. Запрещены даже все коммерческие транспортные перевозки, и по воскресеньям каждый швейцарский автолюбитель может убедиться в том, какой гигантской длины могут достигать заторы, организованные массами его собратьев на обычно свободных и спокойных дорогах страны».
Итак – на государственном уровне запрещено по воскресеньям заниматься работой, и государство внимательно за этим следит. Запрещены даже работы на личных участках!
А как же гарантия всех прав и свобод, в том числе личных??? А ну-ка, кто там кричал об авторитарном советском государстве!?
Как обстоят дела с религией в Швейцарии?
«Церковь, как католическая, так и протестантские, главным образом финансируется государством за счёт налога. Налоговые декларации включают в себя пункт о вероисповедании, и церковный сбор составляет для католиков 6 процентов, а для протестантов – 5 процентов. И все довольны: атеисты освобождены от церковного налога, а верующие могут считать этот налог своим регулярным взносом в страхование загробной жизни».
Получается, что в Швейцарии верующие по закону обязаны финансировать церковь? Что буржуазия берёт с них на церковь деньги в обязательном порядке? У нас церковь тоже берёт с верующих дань – но всё-таки это, по крайней мере, совершается на принципах добровольности.
Далее наш автор пишет:
«… швейцарское общество… однородно, в нём нет классов; единственное существующее различие – это различие между богатыми и очень богатыми. Бедняки, правда, тоже есть, но поскольку общепризнанно, что бедность – их собственная вина, результат недостаточного усердия и трудовых усилий, то бедным, понимающим, что их жалобы просто не будут поняты, приходится о своей бедности помалкивать… даже законы не поощряют разговоры о не слишком презренном в Швейцарии металле – трудовые договоры строго запрещают наёмным работникам рассказывать коллегам о размерах зарплаты. В объявлениях о найме на работу также не допускается упоминание о величине жалованья».
Просто великолепно! Классов нет – но при этом и «очень богатые», и бедняки всё-таки есть. Но классов нет. Ай да молодец, автор! Хорошо выполняет социальный заказ буржуазии!
Как видим – в швейцарском обществе царит самый натуральный социал-расизм по отношению к беднякам, к трудящимся. Буржуазия внушает крайне выгодную для неё мысль – если беден, значит, сам виноват («Если такой умный, почему такой бедный?» – все помнят?). А о зарплате вообще запрещается рассказывать! Значит, запрещается жаловаться на недостаточную зарплату, требовать её увеличения, протестовать против грабежа капиталистов, сопротивляться эксплуатации.
Итак. Вместо благословенного буржуазного рая, эталона демократии, как нам представляет Швейцарию буржуазная пропаганда, – ясно и чётко вырисовывается сверхбюрократическое, полицейское государство, где попираются самые элементарные свободы граждан. Где есть так же, как и во всех буржуазных странах, бедняки – с той только разницей, что швейцарская буржуазия додумалась запретить беднякам говорить о своей бедности, сообщать размер своей заработной платы.
Швейцарская крупная буржуазия, швейцарский финансовый капитал сумел подчинить трудящихся и остальные слои общества своему жёсткому господству, навязать повсеместно такую строгую регламентацию многих областей жизни, какая встречается лишь в немногих странах.
Что хуже всего – он сумел получить идеологическое господство над трудящимися, глубоко развратил их буржуазной моралью, научился умело манипулировать ими и таким образом превратил в своё послушное орудие. Трудящиеся, развращённые буржуазной моралью, сами содействуют ему в его реакционной политике. А это и есть основные черты фашизма. Поэтому в случае с Швейцарией мы можем говорить не больше не меньше как о фашизме.
Тут мы должны сказать – что тот тип, который вырисовывается из нашей статьи, тип малосимпатичный, – есть именно буржуазный обыватель, а не тип швейцарского трудящегося, пролетария.
История показывает нам примеры, как в прошлом швейцарский народ неоднократно проявлял самые высокие качества – свободолюбие, мужество в борьбе за свободу, самоотверженность, презрение к смерти.
***
Как мы видим, швейцарцы внесли весомый вклад в революционное движение, в борьбу за социализм. Они проявили себя отличными, стойкими и сознательными борцами. Новая социалистическая революция, которая назревает во всём мире, а значит, и в Швейцарии, новый подъём классовой борьбы швейцарских трудящихся вернёт им их лучшие качества, спасёт их из той тины обывательщины, самодовольства и эгоизма, в которое они теперь погрузились благодаря стараниям швейцарской буржуазии.
[1]http://www.langust.ru/review/xeno_swd.shtml
[2]http://www.litmir.co/br/?b=3644